ЯЕБУБАБУЯГУ
Я плохо помню начало этого похода. Я хорошо помню грохот варп-двигателей и тряску. Именно она сопровождала нас после выхода из имматериума. Тряску рождало все, неудачный выход нашего ударного крейсера "Воздаяние" в пространство, близость звезды и топот. Топот десятков ног бегущих к посадочным капсулам.
Представьте как сотня людей бежит по жестяной палубе. Тяжелые металлические ботинки слитно стучат по полу, отдавая звоном в стены. Мы бежали строго в ногу: удар, удар, удар. Я пытаюсь вспомнить что кричал сержант в свой передатчик, но в этом шуме, этой тряске сложно было разобрать.
Когда-то я задался парадоксальным вопросом: а можем ли мы задаваться вопросами? Это мысль мучила меня несколько недель пока я не поговорил с капеланом.
"мы слуги Его, и ведет Он нас тропою своей" - сказал капелан: "Брат мой, ты можешь быть свободен в мыслях, покуда ты чист разумом. Ибо в чистом разуме нет сомнения". Моя епитимья длилась год..
Почему я думал об этом когда бежал? Слитный гул сотен ног, нечленораздельные крики сержанта в ухе, бесконечная тряска. Все это привычно настраивает меня на флегматично-философский лад. Прыжок в капсулу закончил мою мысль. Погрузка заняла секунды и наступил момент откровения.
Невероятно, когда ты поглощен шумом сравнимым с шумом десяти танков и вдруг посадочная капсула за тобой закрывается. И тишина. Невероятная, чистая тишина. Тряска гасится балансирными валами, звуи полностью пропадают. Секунда тянется кровавой каплей по руке. И в конце мгновения сержант успевает сказать лишь: "Император защити" как легкий щелчок выпускает капсулу вниз.
Никогда не мог понять сколько длится приземление. Час? Два? Может год? Я знаю: и я, и братья полностью сосредотачиваемся на битве. В этот момент каждый произносит ее - свою сокровенную молитву. Свои слова прощания и слова обещания. Кто-то направляет их Самому, кто-то Основателю, а кто-то к далекой Терре.
С годами моя молитва менялась. Долгие слова к примарху сменялись пламенной мыслью к Императору. После были литании Веры или Битвы. И лишь сейчас я пришел к простому "Послужи Императору сегодня, завтра может быть поздно".
Я помню удар об этот кусок камня. Странно что я его запомнил, ведь он такой же как сотни до этого. Глухой, вытрясающий душу. Необычное ощущение, когда ждешь как что-то случится с секунды на секунду, но оно все не происходит и не происходит. А в момент когда это случится ты все равно будешь не готов. В посадке в капсуле тоже самое.
Наверное я запомнил это потому что было время подумать. Мы не упали в пылу битвы, не упали в лаву или воду. Благословен Императором капитан "Воздаяния" отправивший капсулу точно на островок посреди болота. Недалеко от лагерей союзников.
Я не люблю воевать с союзниками. Сложно полагаться на кого-то кроме братьев. Кто столь же верен Ему, как не те, чьи гены похожи на твои как отражение.
Привычное мясо имперской гвардии развернуло свой лагерь чуть южнее наших позиций. А вот второй союзник был значительно более мерзкий. В этом секторе мир с синерожими отродьями, что не могло огорчать меня. Но согласно приказа мы должны помочь в войне им - Тау. Войску тех кто не верит во Всеблагого.
Я хотел сплюнуть, но вспомнил про шлем на голове. Сержант кивнул в сторону приземлившейся капсулы со снаряжением. Слитно, единым механизмом братья начали разбивать лагерь. Вряд ли у нас больше времени чем день-два..
Через несколько часов, в положенные мне 15 минут отдыха я сидел у входа в казарму. У человека лишившегося всего остается хотя бы вера. А что есть у меня? Я же не человек..
Представьте как сотня людей бежит по жестяной палубе. Тяжелые металлические ботинки слитно стучат по полу, отдавая звоном в стены. Мы бежали строго в ногу: удар, удар, удар. Я пытаюсь вспомнить что кричал сержант в свой передатчик, но в этом шуме, этой тряске сложно было разобрать.
Когда-то я задался парадоксальным вопросом: а можем ли мы задаваться вопросами? Это мысль мучила меня несколько недель пока я не поговорил с капеланом.
"мы слуги Его, и ведет Он нас тропою своей" - сказал капелан: "Брат мой, ты можешь быть свободен в мыслях, покуда ты чист разумом. Ибо в чистом разуме нет сомнения". Моя епитимья длилась год..
Почему я думал об этом когда бежал? Слитный гул сотен ног, нечленораздельные крики сержанта в ухе, бесконечная тряска. Все это привычно настраивает меня на флегматично-философский лад. Прыжок в капсулу закончил мою мысль. Погрузка заняла секунды и наступил момент откровения.
Невероятно, когда ты поглощен шумом сравнимым с шумом десяти танков и вдруг посадочная капсула за тобой закрывается. И тишина. Невероятная, чистая тишина. Тряска гасится балансирными валами, звуи полностью пропадают. Секунда тянется кровавой каплей по руке. И в конце мгновения сержант успевает сказать лишь: "Император защити" как легкий щелчок выпускает капсулу вниз.
Никогда не мог понять сколько длится приземление. Час? Два? Может год? Я знаю: и я, и братья полностью сосредотачиваемся на битве. В этот момент каждый произносит ее - свою сокровенную молитву. Свои слова прощания и слова обещания. Кто-то направляет их Самому, кто-то Основателю, а кто-то к далекой Терре.
С годами моя молитва менялась. Долгие слова к примарху сменялись пламенной мыслью к Императору. После были литании Веры или Битвы. И лишь сейчас я пришел к простому "Послужи Императору сегодня, завтра может быть поздно".
Я помню удар об этот кусок камня. Странно что я его запомнил, ведь он такой же как сотни до этого. Глухой, вытрясающий душу. Необычное ощущение, когда ждешь как что-то случится с секунды на секунду, но оно все не происходит и не происходит. А в момент когда это случится ты все равно будешь не готов. В посадке в капсуле тоже самое.
Наверное я запомнил это потому что было время подумать. Мы не упали в пылу битвы, не упали в лаву или воду. Благословен Императором капитан "Воздаяния" отправивший капсулу точно на островок посреди болота. Недалеко от лагерей союзников.
Я не люблю воевать с союзниками. Сложно полагаться на кого-то кроме братьев. Кто столь же верен Ему, как не те, чьи гены похожи на твои как отражение.
Привычное мясо имперской гвардии развернуло свой лагерь чуть южнее наших позиций. А вот второй союзник был значительно более мерзкий. В этом секторе мир с синерожими отродьями, что не могло огорчать меня. Но согласно приказа мы должны помочь в войне им - Тау. Войску тех кто не верит во Всеблагого.
Я хотел сплюнуть, но вспомнил про шлем на голове. Сержант кивнул в сторону приземлившейся капсулы со снаряжением. Слитно, единым механизмом братья начали разбивать лагерь. Вряд ли у нас больше времени чем день-два..
Через несколько часов, в положенные мне 15 минут отдыха я сидел у входа в казарму. У человека лишившегося всего остается хотя бы вера. А что есть у меня? Я же не человек..